— Почти сорок пять тысяч квадратных километров,- не без гордости назвали мне площадь Тоджинского кожууна. Цифра солидная, но, согласитесь, более впечатляет такое сравнение: район превосходит по площади Швейцарию или Данию. Однако плотность населения очень мала. В семи поселках, расположенных по речным берегам, живет немногим более пяти тысяч человек. Так что на каждого приходится чуть ли не десять квадратных километров. Это в основном богатейшие леса — гордость Тоджи. Летом о них приходится проявлять особую заботу. Вдоль Енисея, особенно в пределах Тувинской котловины, где жаркое солнце больше дает себя знать, по пути не раз попадались участки тайги, опаленные огнем.
По этому поводу вспомнилась очень давняя, еще в 80-х годах, поездка в Тыву, в те годы — Тувинская автономная республика — во время которой мне довелось полетать на самолете пожарной авиации. Запало в памяти, как тревожно склонялся над картой старший летчик-наблюдатель Кызылской авиационной охраны лесов Р. Халиков. Неровные карандашные овалы выглядели, как условные обозначения скоплений противника на карте боевых действий. Острые стрелы показывали направление его атак. В общем схема лесного пожара напоминала картину сражения. Со всех сторон шло наступление на огонь. Выяснить, успешно ли оно ведется, нет ли других опасных очагов, и отправился в полет специальный экипаж.
Накануне с вертолета в опасную точку высадили передовой десант — людей с топорами, пилами, лопатами, которые сразу же взялись за дело. Теперь на помощь спешили парашютисты. Перед прыжком с самолета затягивали молнии на жаропрочных костюмах, поправляли шлемы, опускали сетки на лицо, чтобы не поцарапаться о ветви, и — вниз. Кто-то назвал их «летящими на огонь». Красиво сказано, однако профессия исключает безрассудство мотылька, устремляющегося к пламени.
— Наверное, демобилизованных десантников предпочитаете брать? — спросил я у Халикова.
— Все равно особая подготовка требуется,- сказал он.- Ведь в горящий лес прыгать приходится…
Естественно, опытных пожарных использовали в роли своего рода инструкторов. Им предстояло еще и помочь тем сотням людей, которых направили на борьбу против огня с предприятий, из сельских районов.
Белесая дымка висела над Кызылом, когда наш Ан-2 поднимался с аэродрома. Едва прошли над городскими кварталами и местом слияния Бий-Хема и Каа-Хема, дающими жизнь великому Енисею, как на рыжей, выцветшей под солнцем равнине увидели черное пятно — след недавнего пожара. Антициклон, как это обычно бывает здесь летом, словно зацепился за иглу монумента «Центр Азии», который высится в тувинской столице. Месячная сушь и тридцатиградусная жара превратили траву, хвойную подстилку в лесах прямо-таки в порох.
— Высший, пятый класс пожарной опасности,- отметил Халиков, снимая китель со значком, полученным за три тысячи летных часов, и золотыми веточками на рукаве — эмблемой его службы хранителя лесов. Внизу начиналась тайга, а значит, следи, наблюдатель, в оба, ни секунды не медля, сообщай об опасности.
У хребта академика Обручева, где вопреки жгучему солнцу местами лежал снег, заметили хвост дыма. Сделали круг и убедились: тут огонь удалось почти усмирить. Но впереди над зеленым простором-другой белый султан. Как нить лампочки сквозь матовый стеклянный колпак, в дыму проглядывали языки пламени. Оно ползло к вершине горы, которую петлей охватывала асфальтовая лента Усинского тракта.
— Бывает, налетит сухая гроза, ни капли дождя не упадет, а молния поджигает лес,-рассказывали летчики-наблюдатели.- Но обиднее всего, когда кто-то проявляет небрежность-иной незадачливый турист или шофер окурок бросит…
Показался поселок Сесерлиге, неподалеку от которого был замечен пожар. Идем над улицей на бреющем полете, в иллюминатор летит вымпел со срочным сообщением о надвигающемся бедствии. Видим, как к вымпелу бегут два человека. Значит, заметили сигнал и в ближайшие часы люди выйдут на борьбу с пламенем. Самолет снова идет вверх, но даже на высоте около двух тысяч метров легкую машину трясет восходящими от горящего леса потоками воздуха, как телегу на разбитой дороге. Першит в горле от дыма, словно вентиляционную систему кабины подключили к печной трубе.
Бесконечными зелеными волнами бежит тайга по горам. Нет-нет да и блеснет под солнцем чистая речушка в распадке, куда приходят на водопой маралы и лоси. Раздолье тут и медведю, и соболю, и оленю — всем. Величественны леса в своей необозримости и вечной жизни. Величественны, но и беззащитны перед огнем, если человек не придет на помощь…
В Тодже самое богатое в Сибири видовое разнообразие животного мира. Также здесь находится единственное сохранившееся в Сибири коренное поселение бобров. Тоджа — один из немногих районов нашей страны, где тайга практически не подверглась влиянию человека.
И вот я в Тоора-Хем. Тайга начинается от околицы. Чтобы увидеть ее просторы, достаточно подняться по травянистому склону на гору, которая высится над Тоора-Хемом. Внизу расстилается часть Тоджинской котловины, рассеченная кристально чистой рекой — притоком Енисея. Она носит то же название, что и поселок, которое переводится с тувинского как «поперечная река». Ее долину окружают горы, сплошь поросшие лесом. Здесь, у поселка, они не слишком высоки, но на горизонте синеют вершины хребта академика Обручева, который расположен в междуречье Бий-Хема и Каа-Хема. В ясный день видно, что по мере подъема тайга на склонах хребта редеет, на высоте около двух тысяч метров ее сменяют альпийские ландшафты, каменистые осыпи, горная тундра.
Сверху на фоне первозданной природы поселок Тоора-Хем выглядит крохотным, затерянным на самом краю цивилизованного мира. Действительно, так оно и есть — за ним на многие сотни километров тянется безлюдная тайга.
Тоора-Хем — административный и культурный центр Тоджинского кожууна. Население 6 тысяч человек, из них 3 с половиной тысячи — тувинцы. Тоджинский кожуун — один из самых крупных административных районов Республики Тува. В то же самое время он является одним из наименее населенных: на территории кожууна площадью около 40 тысяч квадратных километров в шести населенных пунктах проживает менее 7 тыс. человек. В кожууне нет крупных промышленных предприятий, зато сохранились традиционные виды природопользования: оленеводство, скотоводство, рыболовство, охотничий промысел, лесохозяйственная и лесозаготовительная деятельность.
До недавнего времени существовали три совхоза: коопзверопромхоз, лесхоз и леспромхоз. С начала 1990-х годов работа многих предприятий почти или полностью прекращена. Совхозы преобразованы в родовые общины «Улуг-Даг», «Одуген» и «Хам-Сыра», ориентированные на традиционные виды природопользования. Тоджинский коопзверопромхоз выполняет, по существу, функции заготовительной конторы. В поселке находится центральная усадьба заповедника Азас.
Поселок основан русскими старообрядцами в 1883 г. Их потомки до недавних пор жили на левом берегу Большого Енисея, но со временем перебрались на Малый Енисей в Надрал, Сизим, Ужеп и Эржей.
Ценнейшие породы Тоджи — лиственница и кедр — занимают соответственно 44 и 30 процентов тех трех миллионов гектаров, которые сплошь покрыты тайгой. Остальное — сосна, ель, береза.
Тут нужно поведать о любопытном факте. Благородный кедр с каждым годом начинает занимать все большую площадь, поднимается на лесосеках, причем даже в тех местах, где кедры отродясь не росли. Кто же сажает эти деревья? Оказывается, птица-кедровка. Запасливая хлопотунья, собирая лесной урожай, припрятывает орешки в мох, под корни старых пней, в укромные норки. Конечно, пернатая хозяйка в снежную пору не в силах разыскать все свои закрома. А «высаженные» ею орехи весной трогаются в рост. Так что порой два-три, а то и пять-шесть кедров дружно поднимаются из одного места на старых вырубках.
Такое прибавление в лесном семействе радует тоджинцев. Ведь кедровые орехи наравне с ягодами, грибами, лекарственными травами — предмет «экспорта», собирают их здесь десятками тонн.