На реке Сухоне

Черная ленточка плотины низко над рекой прочерчена по лесистому зеленому заднику. Щиты открыты, из озера широко блещет белая вода и, выталкивая крупные хлопья пены, валом валит налево, в песчаное русло Сухоны.

Шлюз низкий, бревенчатая камера вложена в откосы канавы. Они мощены камнем, проросли травой. Толстые створки ворот с Фасной полосой поверху разведены. Сбоку пристроилась опрятная Деревня Шера в окружении старых и толстых берез. За плотиной и Камерой видна широченная полоса воды, а по берегам зелень всех оттенков: темноокрашенный ельник, светлые березы, солнечный, салатного цвета луг. Большой деревянный дом на острове — база отдыха речников — тоже выкрашен в зеленый цвет.

Это уже Кубенское озеро. Голубое с зеленым, оно так сияет на солнце, что без прищура не посмотришь — сплошной блеск. Жулитов мастерски проводит теплоход через боковое течение И с абсолютной точностью — как патрон в ружейный ствол — загоняет «Чагоду» в шлюз, не коснувшись бортами его бревенчатых стен. До них остается сантиметров сорок воды, не более.

Все тут выглядит просто, по-домашнему: и сам шлюз, уже наполненный до краев, — стоишь на последнем венце, и можно тронуть воду ногой, — и эти говорливые женщины, и открытые окна диспетчерской с геранями, с кошкой у порога, и музыка из деревянных пятистенок, и пустой ящик, вброшенный нам на палубу, чтобы на следующем шлюзе его наполнили свежим хлебом и попутным судном привезли снова сюда… Все это создает атмосферу легкости отношений, деревенской простоты.

Минут через двадцать «Чагода» вздрогнула и заскользила из шлюза в озеро. Теперь мы не на Сухоне, а в ее бассейне, на ее продолжении, на связке с Волго-Балтийским путем.

На Кубенском озере, как и на Воже, севернее его, обнаружены самые древние — трехтысячелетней давности — поселения человека в этих широтах. На западных приподнятых берегах прослежена цепочка стоянок оседлых людей того времени. И нынче тут деревни, одна за другой. Все избы на взгорке, окнами на озеро, откуда падает к воде травянистый наволок. За порядком домов заметны подолы — древние пашни, давным-давно обжитые и ухоженные новгородцами, пришедшими сюда за вольностью, «не прияхъ не имения ото князя, ни отъ епископа, и паша, себе покоя не дахъ». Лен и рожь с ячменем, репа и редька в огородах, овсы и луга кормили земледельца. Держали коров, навоз из подворья вывозили на близкое поле; в озере не переводилась рыба, в лесу тоже кое-чего добывали, вот и жили-поживали, добра не наживали, но и на чужих хозяев хребта не ломали. Сами с усами…

Сегодня здесь самый продуктивный район сельскохозяйственно Вологодчины. Правда, не очень людный. Снова луга и луга. В озерной пойме изобилие травы. Видны также долины рек Кубены, Уфтюги, мелких притоков. Из озера путь по воде идет к Устью, Харовску, ко всем живущим в стороне. И куда ни глянь — зелень!

Стоит пора горячего сенокоса. Погода — что надо. Но людей на покосе мало. Трудно сказать, сколько сена и травы может дать огромная Шекснинско-Сухонская пойма, где насчитывают сто шестьдесят тысяч гектаров пастбищ и сенокосов. С этой-то площади даже при низком урожае можно собрать не меньше двухсот тысяч тонн сена и прокормить сто тысяч коров. Но это, как говорится, на первый взгляд. Более половины пойменной площади по каналам и по Сухоне, Вологде, Леже, Шексне либо поросло кустами, либо малопригодно по причине заболоченности.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12

рубрика: Рассказы о путешествиях