Крепость Псково-Печерского монастыря выросла в XVI веке перед вражеской крепостью Нейгаузеном, по данным летописца, «всего лишь в семи верстах». (На самом деле от Печор до Нейгаузена километров двадцать.) Строительство стен Печерского монастыря шло в самом начале Ливонской войны с 1558 по 1768 год. Существует мнение, что игумен монастыря Корнилий построил каменные стены по собственному почину, за что и был казнен Иваном Грозным, заподозренный в измене.
Однако крепость получила значение не только для Пскова, но и для всего Русского государства. Стефан Баторий безуспешно пытался ее взять. Стойкая защита монастыря, да еще и вылазки из него в тыл врага приблизили заключение мира. Стратегическое значение монастыря оценил Петр Первый. При нем вокруг башен срочно были возведены земляные укрепления.
В 1592, 1611 и в 1615 годах на монастырь нападали шведы. В первый раз они напали врасплох тотчас по окончании перемирия, и им удалось захватить и ограбить монастырь. Но следующие попытки были безуспешными. Не взял монастырь ни Лисовский, захвативший острог и торги, ни пан Ходкевич, пять недель осаждавший крепость с сильной осадной артиллерией. Монастырь в это время был хорошо укреплен и снабжен всем необходимым.
В .1701 году шведы снова подходили к Печорам: били из пушек по башням, вырубили железные ворота, но защитники крепости сделали вылазку, отогнали осаждавших, побив многих. В 1703 году шведы в последний раз напали на Печерский монастырь и снова были отражены. А в 1709 году прогремели пушки Полтавы.
Псково-Печерский монастырь расположен на краю небольшого аккуратного городка Печор, разросшегося из монастырской слободы. Перед главным входом лежит не то чтобы площадь, а, скорее, площадка, свободный участок с двумя церквами — каменной и деревянной, вытянувшимися против монастыря по левой руке. Здесь останавливаются машины туристов и телеги окрестного населения. Обычно лошади пощипывают траву в тени деревьев, возле крепостного рва, похожего на канаву, в котором все же поблескивает вода. По правую руку от ворот, между рвом и крепостью, зеленеет небольшая горка, напоминающая вал. (Это остатки бастиона, который Петр заложил собственноручно.) Она плотно заросла деревьями. Ближе к воде темнеет несколько елок. Даже в летние дни здесь тенисто.
Башня Святых ворот с большим киотом над въездной аркой — высокая, нарядная, всегда праздничная. Она оштукатурена и свежевыбелена. На шероховатой поверхности играют тени. Стены со значительными откосами рождают ощущение устойчивости и вместе с тем стройности, даже легкости — благодаря деревянной галерее вверху и несколько вытянутой фигурной главе. И глава и деревянные детали ярко выкрашены. Но под этим наметом чувствуется сильное тело оборонительного сооружения.
Башня как-то сродни выросшим рядом елкам. От нее веет сказочностью, быть может, благодаря ее игрушечному декору, который появился века на два позже, чем она сама.
Слева над глухой стеной голубеет маленькая главка церкви Николы Вратаря, а рядом с нею подымаются два уголка верха небольшой звонницы, словно два заячьих ушка. Справа, на некотором отдалении от башни Святых ворот, стену раздвинула колоннада классического собора. В верху крепостной стены обнажился светло-серый плитняк, выступая из-под больших пятен желтовато-золотистой штукатурки. Переход к Святым воротам выгорожен тумбами. Когда-то здесь был мост через ров.
Войдя в Святые ворота, попадаешь в особый мир. Монастырь действующий, и, вступая на его территорию, словно погружаешься в толщу веков.