Экспедиция 1969 года через Западный Шпицберген.
Часть восьмая.
Сотни трещин пересекали наш маршрут. Те из них, которые не удавалось обойти или перейти по снежным мостам, форсировали с помощью лестницы. Когда альпинист, прижав ледоруб к груди, прыгает через полутораметровую трещину или преодолевает по натянутым перилам двух-трехметровую расщелину, в глаза ему светит горное солнце, впереди он видит лица товарищей, а окружающие вершины доброжелательно взирают на попытки пигмея приблизиться к небу.
Когда вы, презрев эстетические нормы и заветы далеких предков, вновь становитесь на четыре конечности и, перебирая оными по очереди, зависаете вместе с качающейся конструкцией над четырехметровой трещиной, то оказываетесь с ней один на один. Светлый мир остается за спиной. Перед вами неприятный зелено-голубоватый полумрак, оканчивающийся полным мраком с зовущими шорохами…
…Двенадцатая ночевка на льду. Все меньше лыж, подкладываемых под палатку, защищает нас от миллионолетних резервуаров холода. Иду в небольшую разведку вперед к морене посмотреть, не встретим ли с утра снова речек. Полоса тумана дрожит слева, грозя накатиться на ледник.
На всякий случай беру по компасу обратный азимут. Одинокая палатка кажется особенно маленькой на фоне скал и снегов массива, с которого мы сегодня спустились. Медленно двигаются вокруг нее четыре точки, отвоевывая у природы кусочек жизненного пространства на ближайшие десять часов. Устали ребята. Обросли. Похудели. Последние дни особенно много воды на ледниках. К вечеру у всех совершенно мокрые ноги. Попытки сушить носки и обувь на себе безуспешны.
Весь следующий день наш неверный маяк — скалы Рогачева — ворота на плато Ломоносова. Медленно набираем высоту, столь легкомысленно сброшенную вчера. Ледник Петрова зажат двумя массивами с красивыми разноцветными выходами пород. Волны тумана то открывают их поочередно, то снова накатываются на нас.
Сегодня особенно тяжело — тринадцатый день перехода. Закрытые трещины. Ведущий то и дело проваливается по бедра. Впереди в редкие минуты прояснения опять проглядывается что-то вроде системы пересекающихся трещин. Только этого не хватало. К счастью, опасения оказываются напрасными. После двухчасовых зигзагов по снежным мостикам и перемычкам выходим на сравнительно ровный участок.
При полном отсутствии видимости становимся на ночлег у порога плато Ломоносова. Мы должны пересечь его в южной части, где ширина снежной пустыни двадцать — .двадцать пять километров. За ней наш последний противник — ледник Норден-шельда. Сегодня в обед две банки сгущенки и по целой пригоршне мелких черных сухариков из последнего мешочка. Плотно прижавшись друг к другу, засыпаем под вьюжный вой ветра и шорох оседающих пластов снега в огромной трещине, на краю которой оказался наш лагерь.