Колокольня, поставленная отдельно от Рождественской церкви Нижнего Новгорода, около южного фасада, делает композицию еще более живописной. Расположение колокольни на склоне горы, выше, чем сама церковь, позволило мастерам, не увеличивая высоты колокольни, создать более контрастное соотношение объемов обоих сооружений. Парадный вход в церковь ведет через первый ярус колокольни, и благодаря разнице в уровнях переход между ними устроен на арках. Первоначально он был открытым, что подтверждают обнаруженные недавно остатки старого портала в южной стене трапезной. Прежде в ее западной части находилась паперть, отделенная от трапезной стеной и имевшая открытые проемы. Между 1796 и 1801 гг. внутренняя стена была разобрана, проемы заложены, а лестница, ведущая с нижнего яруса, уничтожена.
Колокольня представляет собой сочетание нескольких ярусов четвериков и восьмериков, причем каждый вышележащий ярус уменьшается в плане и усложняется по объемной форме. Верх башни завершается главой с узорным прапором — флюгером под крестом. Эта деталь, никак не связанная с христианским культом, характерна для сооружений петровского времени — периода увлечения морским делом. На колокольне прежде стояли часы, от которых остались сейчас только циферблаты. На их каменных плитах вырезаны славянские литеры, делящие круг на семнадцать частей. Механизма часов давно уже нет, но известно, что починкой его занимался в молодости И. П. Кулибин.
В 1860-е гг. колокольня нижегородской Рождественской церкови начала катастрофически наклоняться и за двадцать лет отошла на 1,2 метра от вертикальной оси. В 1887 г. верхние ярусы ее пришлось разобрать и вновь еложить. Согласно предварительно сделанному обмеру снятые белокаменные детали были установлены на прежние места. Одновременно производились большие работы по замене фундаментов колокольни и церкви, сложенных из бутовой кладки на глине и основанных на насыпном грунте, в который были забиты сваи. Новые фундаменты выложены из хорошо обожженного кирпича на цементном растворе.
Когда входишь внутрь Рождественской церкви, то после празднично украшенных фасадов ожидаешь увидеть еще большее великолепие, и потому вначале можно испытать некоторое разочарование от гладких стен и белых сводов трапезной. Однако дальше становится ясным замысел авторов, прибегнувших в решении интерьеров к смене контрастных впечатлений. В трапезной, куда сначала попадает посетитель, противоположная входу восточная стена вся покрыта сочной белокаменной резьбой, которой особо выделен портал с двумя открытыми в церковь оконными проемами по бокам.
После сравнительно невысокой трапезной наполненное светом пространство церкви кажется особенно величественным. Свет падает сверху из проемов, разрезающих свод, и освещает иконостас с его тонкой богатой резьбой и красочной живописью. За исключением верхнего яруса иконостас был выполнен одновременно с постройкой церкви, его деревянные резные детали прежде были голубыми, их позолотили только в 1847 г. Насыщенная цветом плоскость иконостаса дополнялась двумя большими живописными панно на боковых стенах зала. Остальные стены церкви были побелены и украшены только простыми по форме карнизами под пятой свода.
Иконы из иконостаса Рождественской церкви относятся к началу XVIII в. Они выполнены в новой, реалистической манере, свойственной живописи петровского времени, очевидно, специально для этой церкви. Прекрасны иконы местного ряда — «Собор Богоматери» и «Поклонение волхвов», написанные в 1723 г. здешним живописцем игуменом нижегородского Благовещенского монастыря К. Улановым и его учеником А. Городчаниновым. Вместо прежней декоративной плоскостности появляется объемность фигур и отдельных предметов, стремление передать пространство, но в то же время сохраняется тесная связь с русской иконописной традицией.
Еще более реалистический характер имеют иконы, помещенные по обеим сторонам царских врат, — «Вседержитель» и «Богоматерь». Предполагают, что они принадлежат кисти строгановского крепостного иконописца Степана Нары-кова, обучавшегося живописи за границей и в 1693 году писавшего иконы для Введенского собора в Сольвычегодске. Его образ Христа трактован по-новому, фигура как бы парит в воздухе, разрушая плоскость доски, которая так тщательно сохранялась в древнерусской живописи.